Логунова лариса юрьевна семейно-родовая память
новообразованных сибирских сообществ
как основа семейно-родовой памяти
Отличительные черты жизни сибиряка могли сформироваться в результате социальной селекции людей, основавших на территории к востоку от Урала грандиозную колонию. Образ сибиряка может быть лишь результатом социальных стереотипов восприятия русского, живущего за Уралом, другими русскими, проживающими за пределами горной границы. Действие стереотипов таково, что члены группы обращают внимание, как правило, на те характерные черты, которые требуют подтверждения для функционирования образа восприятия в сознании. Это означает, что «сибиряк» может быть лишь образом группы людей, а не специфической реальностью группы. С другой стороны, люди начинают действовать согласно стереотипам их восприятия, «подыгрывая» социальным ожиданиям других. В результате они становятся тем, чего от них ожидают другие.
При анализе таких представлений мы опираемся на «концепцию инклюзии» (Н. Луман). Она предполагает самоназвание системы, которое в силу своей фиксированности может быть воспроизведено и использовано. В систему могут инкорпорироваться новые члены, которые принимают имя данной системы. Собственные имена противопоставляют собственную систему некоторой другой системе. На этом контрасте осуществляется идентификация сибиряков, как жителей территории и носителей определенного вида культурных традиций и структуры социальной памяти. Это ведет к содержательному обогащению текстов, посредством которых система обозначает саму себя. Подобные тексты Н. Луман называет самоописаниями 135 . В сознании русских от начала освоения и до настоящего момента Сибирь – это «другая страна». В основе формирования современного населения была географическая отдаленность с экономическими и политическими характеристиками «одной из резко отмежеванных провинций», отдельного от России «физического организма». Г. Н. Потанин отмечал, что «русские люди, обитающие на этом придатке, не могут не чувствовать, что они живут в особых условиях» 136 .
Сибиряки – потомки мигрантов. С точки зрения социального окружения, проживавшего на их исторической родине, желание отдельных семей и целых семейных кланов добровольно переселиться в «земли неведомые» выглядело патологично. Русский – землепашец, его сила в его корнях, пущенных в землю, на которой он родился. Уезжая, переселенцы закрепляли за собой образ ненормальности. Сами сибиряки воспринимали переселенцев с пониманием, для них переселение – типично, нормально. Мы считаем, что это отношение, с одной стороны, аномальности, а с другой, – толерантности является «точкой отсчета» в формировании образа русского сибиряка, отличающегося от остальных русских европейцев.
Объективно изучить носителя этого образа целесообразно с помощью одновременного видения объекта как изнутри его жизнедеятельности, так и снаружи. Мы постараемся придерживаться этого взгляда в дальнейшем изложении в качестве «смеси надежды и реализма». В самом деле, «социализированные определенным путем люди слепы в понимании самих себя. Многое они воспринимают бессознательно, как не требующее доказательств или обсуждения, – «последней заметит воду рыба» 137 . Сибиряку трудно описать своих земляков, при этом удержаться от излишней эмоциональности по отношению и к «своим», и к «чужим». Взгляд со стороны – важный факт оценки жизнедеятельности группы. «Иностранцам понятны вещи, которые не поймут коренные жители. С другой стороны, иностранцы, будучи «чужаками» не могут войти «внутрь», как это делают туземцы, и потому всегда чувствуют некий осадок растерянности и затруднений» 138 .
Что ищет «чужак» в сибиряке? Подтверждение собственных стереотипов: например, наличие особенного «сибирского характера» или «сибирского здоровья». Предположим, такие качества действительно есть у некоторых представителей территориального сибирского сообщества. Однако эти особенности сибиряков сформировались не только благодаря географическому фактору и особенным климатическим условиям. Они суть глубокого влияния ближайшего социального окружения. К нему можно отнести иноэтничное окружение, семью, родственный коллектив, наследие семейной социальной памяти: «Я такой, потому, что таким был мой дед».
Жизнь сибиряков-старожилов протекала в экзотическом окружении местных этносов, в котором нужно было сначала утвердить себя (самоопределиться), затем найти возможность общения с «туземцами» (интегрироваться в их среду). Мы обратили внимание, что самоопределение сибиряков осуществлялось в двух направлениях: 1) по вероисповеданию (старообрядцы дистанцировались от православных, поляки-католики строили свои костелы); 2) по территориальному признаку, который зафиксирован в топонимии новых территорий. Так выстраивалась социокультурная граница, в рамках которой переселенец мог ощущать себя комфортно. В этом заключалась адаптационная функция идентификации. В результате «внешний мир предстает человеческому сознанию в скорректированном, адаптированном виде, где степень присущей всему внешнему миру тревожности снижается. Реальность как бы структурируется через символические элементы, получающие особое значение в ходе активности «защитных механизмов» 139 .
В основании специфики процессов интеграции переселенцев в сибирскую среду лежит особенность национальной психологии русских, на формирование которой положительно повлиял, по мнению Н. С. Трубецкого, туранский этнопсихологический тип и туранский элемент в русской культуре. Этот этнопсихологический тип объединяет различные группы генетически неродственных «уралоалтайских» народов: угрофиннов, самоедов, тюрков, монголов и маньчжуров 140 , в соседстве с некоторыми из них и пришлось обустраивать свой быт сибирякам. «Туранский фактор определил ту нейтральную культурную среду, которая принимала всяких богов и «терпела» любые культуры, не нарушая «чистоты» русского национального творчества» 141 .
С. В. Лурье пишет о «некотором эзотерическом содержании этнической культуры … – культуры для внутреннего пользования, культуры, скрытой от посторонних». На основе такого видения себя создается «образ для других» с помощью легенд, мифов о себе, которые пропагандируются с целью наладить адекватную (с точки зрения «образа для себя») коммуникацию с внешним миром 142 .
Этот «образ для других» формировался в условиях «колониальной ситуации» и адаптационных процессов новоселов, требующих особого внутреннего напряжения, мобилизации внутренних резервов, энергетического потенциала. Таким образом, крестьянскую колонизацию Сибири можно определить как «вольную», семейно-клановую, социально и этнически «открытую» для взаимодействия с местным населением в сочетании с «интровертностью русских колонистов» (С. В. Лурье). В условиях, когда переселенцы были практически предоставлены сами себе, от их умения договориться с местным населением зависел успех семейного предприятия. Это, в свою очередь, создавало условия для раскрытия специфических черт характера сибиряков, которые потом уплотнились и закрепились в их сибирском «социальном характере» 143 .
Изучая материалы нарративных интервью, мы обратили внимание, что адаптация переселенцев к новым условиям жизни шла в ускоренном режиме, который был обусловлен сезонностью крестьянского труда, способностью к быстрой ориентации в новой социальной среде. Это вполне соответствовало проявлениям русского трудолюбия, которое состоит в азарте, авральности для решения какой-либо задачи (например, русские «помочи»), а затем в спаде активности. Это механизм саморегуляции жизненной активности, выработан благодаря сезонности труда, резкой смене времен года. Такой режим способствовал разумной трате энергии, необходимой для оптимальных адаптивных процессов крестьян.
Для того чтобы утвердить себя на новом месте при тесном контакте с местным населением требовались гибкие формы адаптации (как материальной, так и социальной). Их продемонстрировала семейная культура русского крестьянина, детерминирующая повседневные практики жизнеобеспечения: особенности питания, строительства жилищ, изготовление одежды в соответствие с климатическими условиями. Эти практики в дальнейшем передавались из поколения в поколение в процессе социализации.
Территориальная идентичность подчеркивает пространственную, хозяйственную и психологическую обособленность населения: наличие неких самостоятельных форм и типов деятельности, традиций, опыта, идеалов и символов, которые необходимо оберегать, защищать, развивать. Подчеркнем, что одна из особенностей сибирской общности заключается в способе идентификации себя по территориальному признаку. Территориальная идентичность сибиряков является фактором социальной и культурной активности населения, определяет стиль экономической и культурной жизни, специфику развития социальных институтов (семьи, родства, взаимоотношения, управление) и структур социального характера, сознание населения.
Территориальная идентичность связана с географией: Сибирь благодаря присущим ей природным богатствам, климату, типу хозяйства формирует специфический тип населения. Территориальная идентичность – фактор объединения населения, определения настроя единства, чувства «малой родины», углубления интереса к истории края, поддержания генетической памяти и патриотизма 144 . Поэтому, мы считаем, что население сибирского региона представляет собой регионально-поселенческую общность, которая формировалась в течение трехсот лет ее освоения и экономического, а также культурного развития.
Особенность современной сибирской семьи – этническая неопределенность ее членов. Жители региона на вопрос о своей национальности отвечают, что они русские сибиряки, русские немцы, коренные сибиряки и т. п., интегрируя тем самым в своей социальной структуре национальную и региональную принадлежность. После процесса миксации славянских народов на стыке XIX-XX веков в Сибири начался этап адаптации потомков переселенцев из Белоруссии, Украины, средней полосы России – превращение их в «русских сибиряков» путем межнациональных браков и ассимиляции с местным населением. Например, жители «деревень Нижнего и Среднего течения Тары, потомки выходцев из белорусских земель, белорусами себя не считают, говорят, что они русские и чаще всего не помнят, откуда родом были их предки . уточняя свою групповую принадлежность, употребляют термин «сибиряки» 145 .
В опросах в самом многонациональном районе Омской области – Калачинском большинство называло себя, прежде всего, русскими 146 . Факт проживания на территории Сибири объединяет ответы абсолютного большинства, которые называют себя сибиряками и настаивают на отличительных качествах земляков от остальных сограждан-европейцев 147 . Их связывает генетическая память, общий настрой и структура повседневных практик. Современные сибиряки утверждают, что сибирский характер – реальность, они считают, что они являются обладателями основных черт этого характера.
Выявление этнического происхождения, с одной стороны, дифференцирует субъекта, способствует его потребности выделиться из общей массы населения, с другой стороны, укореняет в самоопределении по территориальному признаку. Потомки белорусов, украинцев, поляков, латышей, русских называют себя сибиряками, редко уточняя свои национальные корни. Такие социальные факты можно рассматривать как результат культурной ассимиляции, проявившейся в распространении межнациональных и межконфессиональных браков на территории Сибири в конце XIX века, а также как результат процесса территориальной идентификации себя как части населения, отличающегося специфическими особенностями в семейно-бытовых традициях.
Современная сибирская молодежь (пятое-шестое поколение переселенцев) проявляет дистанцирование от остальных соотечественников, отвечая на вопросы об особенностях сибиряков. В основном, в их понимании сибиряк – это факт территориальной принадлежности. Характеру сибиряков, по их мнению, присущи специфические черты, отличающие их от сограждан, живущих в Европейской части страны.
В ответах сибиряков сквозит противопоставление себя «другим» жителям России, которое следует рассматривать как позитивное явление. Осознание своей отличности дает человеку силы для ее актуализации, раскрытия этого потенциала. «Противопоставление и оппозиция являются источником энергии для консолидации общности, ее самосознания: всякое противопоставление объединяет, всякое объединение противопоставляет; мера противопоставления есть мера объединения» 148 .
Итак, мы определяем, что взгляд изнутри характеризуется процессами самоидентификации и интеграции. Один из векторов протекания этих процессов – самосознание человека, которое имеет несколько элементов:
осознание своего «я», своих естественных качеств, характера повседневного поведения;
результатов взаимодействия с ближайшим семейным и территориальным окружением;
осознание своей «родовой сущности как исторического субъекта» 149 .
Сибиряки, с одной стороны, – мобильные люди, с другой стороны, – укорененные, пускающие патриархальные корни вглубь социального пространства новых территорий. Эти корни: создание семьи (браки, приводящие к метизации), вера (первые переселенцы – старообрядцы), служение (еще раньше сюда пришли служилые – казаки, для которых переселение – это служение отечеству). Дальнейшая крестьянская колонизация рассматривалась, по мнению С. В. Лурье, как акт бегства от государства, в соединении со служением России. В результате сформировался субэтнос на основе противоречий: аномальности-нормальности поведения, убегания-служения государству, укоренности-мобильности людей.
Первыми сделали попытку научного обобщения социального и этнокультурного пространства Сибири «областники». Это была самая компетентная оценка феномена сибиряка с позиции «взгляда изнутри». В своей физико-антропологической концепции А. П. Щапов излагал идею народной колонизации страны. «Областники», слушавшие лекции А. П. Щапова, в дальнейшем теоретически оформили идею «сибирского патриотизма», отметив главную особенность в отношениях сибиряков и администрации центра России – молчаливый конфликт.
По мнению современных ученых, областники не только обозначили социальные, экономические и культурные проблемы в развитии Сибири, но и впервые создали значительный геополитический образ Сибири, причем он был настолько «крупным», «соразмерным поставленным ими политическим задачам, что до сих пор, по-видимому, является более прочным и практичным, нежели большинство современных геополитических образов Сибири, слишком явно ориентированных на природно-ресурсную (нефть, газ, лес, металлы и т. д.) составляющую» 150 .
В сформировавшемся к концу XIX века «особенном типе сибиряка» просматривались социально-психологические черты, на которые обращали внимание А. П. Щапов, Н. М. Ядринцев, П. М. Головачев. Так, согласно материалам воспоминаний и путевым запискам исследователей региона XIX в., мы выделяем важную социально-поведенческую характеристику сибиряка – отсутствие боязни перед вышестоящим лицом, пресмыкательства перед более богатым соседом, что подчеркивало демократичность в отношениях населения. В этом же ключе высказывались декабристы и европейские мыслители, судьба которых так или иначе была связана с Сибирью. Их оценки мы назовем «взглядом снаружи». Они считали, что русское население этого региона отличается свободолюбием и независимостью – качества, которые определяют, по выражению А. И. Герцена, роль Сибири – страны между океаном, южной Азией и Россией, для которой нужен толчок, повлекший развитие этой территории с американской быстротой вперед.
Основной ресурс такого развития – население, «сибирское племя», здоровое, рослое, умное и чрезвычайно положительное. «Дети посельщиков, сибиряки вовсе не знают помещичьей власти. Дворянства в Сибири нет, а с тем вместе нет и аристократии в городах; чиновник и офицер, представители власти, скорее похожи на неприятельский гарнизон, поставленный победителем, чем на аристократию. Огромные расстояния спасают крестьян от частого сношения с ними; деньги спасают купцов, которые в Сибири презирают чиновников и, наружно уступая им, принимают их за то, что они есть – за своих приказчиков по гражданским делам» 151 .
По оценке П. А. Кропоткина, сибирский крестьянин («старожилец») «признает свое превосходство над российским крестьянином. О России и «рассейских они отзываются с презрением: слово «рассейский» считается даже довольно обидным» 152 . Например, особые насмешки сибиряков вызывала неаккуратность в одежде «рассейских», «вятских», за что старожилы называли их «неумытыми», «необразованными». Лапти поздних переселенцев, неизвестные сибирякам стали предметом для сочинения сибирских анекдотов. Потомки казаков старались не создавать браков с «мужиками» и «мужичками» – поздними переселенцами, это считалось недостойным их социального положения старожилов.
Довольство на тюменских равнинах, в котором живет население, П. А. Кропоткин объяснял так: «Главная причина, конечно, предприимчивость и трудолюбие, … а потом отсутствие крепостного права» 153 . Поздние переселенцы отмечали обычай гостеприимства сибиряков: «Сибиряки – любители по гостям ходить, чай пить. У них на столе всегда самовар был горячий», – сообщает респондент. «А к рассейским придешь, – даже чаем не угостят (видимо из-за привычки к бедности)», – подтверждает потомственная чалдонка. Отметим, что в характере сибиряков достоинство было важным элементом.
Ю. Ч. Мязина, изучая взаимоотношения между старожилами и поздними переселенцами, приходит к выводу, что различие между двумя группами сибиряков – время переселения. Старожилов она характеризует как крестьян, «которые отличались от новопоселенцев … замкнутостью и осторожностью. Старожил ценил свой труд и с опаской относился ко всему новому». Переселенцами она называет крестьян из «центральных губерний России, которые видели в переселении в Западную Сибирь шанс улучшить свою жизнь, шанс улучшить свое благосостояние» 154 . С этой точки зрения различия, действительно, проследить трудно. Но эти различия, очевидно, были глубокими и оказывали длительное время влияние на неприятие старожилами поздних переселенцев в среду «своих».
Коренные сибиряки считали странными некоторые обычаи новоселов, их сельскохозяйственные нововведения озадачивали старожилов. Европейские крестьяне удивлялись, почему в Сибири не растут плодовые культуры, гречиха, а также тому, что, оказывается, тулуп может быть не один на всю семью, а у каждого ее члена. Однако в процессе общения противоречия в обычаях выровнялись, в следующем поколении сибиряки уже не заостряли внимание на особенностях происхождения. Это общение было взаимовыгодным, хотя и конфликтным. Одни могли устроить поджог, другие – в отместку за потраву их паров, травили скот переселенцев. Одним нужно было приспособиться к более суровым природно-климатическим условиям, другим – принять на вооружение более эффективные приемы ведения землепашества. Поздние переселенцы везли с собой с собой семена новых растений, которые не были известны местному населению, ручные и даже конные молотилки, многие новоселы умели изготавливать веялки и другие сельскохозяйственные орудия труда, значительно облегчавшие и совершенствовавшие занятие земледелием 155 . А. А. Кауфман считал переселенцев членом многочисленного хорошо вооруженного войска, которое плохо одето и обуто, но имеет кое-что, всего более нужное для подчинения природы: его соха, особенно из северных губерний, гораздо глубже вспахивает землю, нежели сибирская колесуха 156 .
Отметим, что мы не исследуем особенности жителей локальных поселений с этнически однородным составом, приехавшим во время последних волн переселения (украинцев, латышей, чувашей, коми и т. п.). В центре нашего внимания – русские крестьяне, которые интегрировались в социальную среду старожилов, «русских сибиряков». Это дистанцирование в повседневной жизни между соседями, между потенциальными брачными партнерами, в религиозной жизни (сибиряки смеялись даже над тем, как новоселы «кладут крест», не пускали поначалу единоверцев дальше притвора) свидетельствует об осознании старожилами себя особой группой населения, отличной от русских «коренной России», со сложившейся «картиной мира». Мы считаем, что это свидетельствует о специфике формирования коллективного бессознательного сибиряков, у которых сложился фундамент восприятия себя и образа других, основанный на рационализации социального опыта.
Опыт поздних переселенцев подвергался цензуре, недоверию и осмеянию, представлялся сибиряку как неконкурентоспособный. Новоселов можно было пустить на зиму за определенную плату к себе на квартиру, нанять в батраки. Такая наемная работа была выгодна для поздних переселенцев: за время работы они налаживали отношения с местным населением и получали навыки ведения сельского хозяйства в Сибири. Эти две группы сибирского населения могли соперничать, но были симбиозом, помогали друг другу совершенствовать земледельческие практики, что являлось инновацией и для переселенцев, и для старожилов.
Представители следующего поколения старожилов перестали противиться поселению на их землях новых соседей, принимая в батраки тех, кто победнее, выдавали за новоиспеченных сибиряков замуж своих дочерей. Социальное деление на старожилов и новых переселенцев отменилось само собой в процессе культурной ассимиляции с богатеющими переселенцами, перенимающими черты сибирского характера.
Сибирские старообрядцы – еще одна большая группа, которая долгое время держалась особняком, заявляя о своей исключительности. Главная черта религиозного сознания староверов – догматизм и строгая каноничность, в некоторых направлениях раскола доведенная до фанатизма. Идея «неосквернения», сохранения в чистоте уклада жизни не позволяла выражать радушие к тем, кто приезжал позже. Несмотря на замкнутость общин, на брачном рынке старообрядцы долгое время придерживались строгих правил: браки были возможны только среди единоверцев, состоящих в родстве не ближе восьмого колена. При половой диспропорции с преобладанием мужчин, старики строго следили за тем, чтобы невест не выбирали из семей православных старожилов или казаков. Такие случаи женитьбы были единичными. И, хотя сноха принималась в семью, после смерти ей не находилось места на старообрядческом кладбище.
Отличительная черта старообрядческих общин – сплоченность. Переселялись старообрядцы за свой счет общинами и семейными кланами, которые в пути не распадались. Среди переселенцев старообрядцы имели меньше всего потерь во время долгого путешествия. Зажиточные семьи помогали в дороге бедным единоверцам 157 . Эти искатели счастливого Беловодья везли с собой вместе с домашним скарбом книги. С. В. Лурье отмечает, что их отношения между собой были выстроены на основе специфической государственности: например в обиходе бегунов были свои особые паспорта граждан Беловодья. «Потрясающий факт: раскольничья «Святая Русь» имела свое гражданство. В известном смысле можно сказать, что он мыслилась именно как государство» 158 . У бухтарминских каменщиков 159 Беловодье имело смысл социальной модели мира. Можно предположить, что эта легенда суть сохраненного в социальной памяти образа древней вольницы, принесенного старообрядцами на земли Сибири: «никакой власти, никакого начальства, свобода вероисповедания, совести». Возможно также, что социальная память сохранила адреса мест, где вновь поселились люди чистых помыслов и твердого духа. Случайно ли, что «семейские» расселились за пределами Байкала (своеобразной границы Белой воды), а «каменщики» и «поляки» выбрали «самые чистые места» в Алтайском крае – вблизи г. Белухи?
Большие семьи старообрядцев, часто составляющие общину, насчитывали 20-40 человек, отличались особенным мировоззрением, пропитанным религиозностью и традиционализмом (культ представления, молитвы, иконописания, книгопечатания, рукописная традиция, обряд, крюковое знаменное пение). Воспитание детей было основано на традициях уважения к семье и к старшим, к родне и к соседям. При детях о старших плохо не говорили. Родню близкую и далекую знали до пятого колена. Генеалогические предания у старообрядцев имели широкое распространение, передавались «из уст в уста».
Эти традиции, наполняемые глубокими сакральными смыслами, охранялись ревниво и строго. Так, по наблюдениям этнографа В. М. Щурова, семейские, унаследовавшие песенные традиции крестьян Воронежской и Белгородской губерний, сохранили их, проживая в пределах Польши, а потомки принесли их из-за границы в Забайкалье. В этом смысле социальная память в семьях старообрядцев выполняла функцию консервации традиций. Эта категория сибиряков несла миссию хранителей культуры и порядка. «Суровая жизнь по закону (Божественному), особое законопослушание (гражданское, в тех согласиях, где связи с миром не пересекались), строгий внешний порядок и чистота были причиной особой зажиточности и богатства старообрядцев» 160 . Путешественники отмечают особое довольство и цветущее здоровье, которое они встречали в семьях старообрядцев Забайкалья. Традиции книжной культуры, культ труда, апокалипсические настроения (эсхатологизм), соборность, социальная однородность отличали этноконфессиональные сибирские общности.
О меньшей социальной значимости женщины в семьях староверов говорит факт утраты потомками не только отчества родоначальницы, но и, нередко, имени. Изучая истории старообрядческих семей, мы обратили внимание на то, что потомки не могут точно указать имена женщин-прародительниц (прабабок) уже в третьем колене.
По мнению современных ученых, областники не только обозначили социальные, экономические и культурные проблемы в развитии Сибири, но и впервые создали значительный геополитический образ Сибири, причем он был настолько «крупным», «соразмерным поставленным ими политическим задачам, что до сих пор, по-видимому, является более прочным и практичным, нежели большинство современных геополитических образов Сибири, слишком явно ориентированных на природно-ресурсную (нефть, газ, лес, металлы и т. д.) составляющую» 150 .
Характер и черты Сибиряка.
Суждения Кривоносова Виктора Михайловича преподавателя
Ношенской основной школы, Абанского района, на основании
Причины сибирского характера определяются типом, людей заселяющих Сибирь, а народ заселял разный, за время её освоения.
Первыми заселяли поморы и служилые государя, следом шли казаки донские – челдоны, вольные, а затем и ссыльные: воры, бандиты и политические. Массовое заселение Сибири началось в конце 19, начале 20 века, когда построили железную дорогу, в этот период было основано много деревень на притоках реки Усолка, на месте заимок.
Поэтому сибирский характер многогранный, и он изменялся во времени, особенно в годы правления коммунистов с 1917 года.
ЧЕРТЫ СИБИРСКОГО ХАРАКТЕРА: сибиряки доброжелательны, оптимисты, энергичные, физически сильные, крепкого здоровья, предприимчивые, смекалистые, трудолюбивые, бережливые, владеющие многими ремёслами, Богобоязненные, были и грамотные, почитали Бога, царя, власть. А вот в начале 20 века, в связи с пропагандой РСДРП, появились, и оппозиционеры царю, власти и Богу – атеисты. В разговоре сибиряки применяли слова глубоко содержательного смысла. Поэтому были не многословны. Для них характерен внимательный, аналитически изучающий взгляд на собеседника. Внимательно следили за взглядом, мимикой лица, смыслом слов при разговоре и интонацией, они были хорошие психологи. Для них характерна выдержка, терпение, настойчивость, обязательно помогут тому, кто сам трудится. Свои суждения подтверждали поговорками, присказками, например – «Жили деды — не знали беды, доживут внуки, наберутся муки», «Дожились казаки — ни хлеба, ни табаки», « Ни слушай старого, а слушай бывалого». Были среди сибиряков и ВЕДУНЫ: одни ведали добрым словом, исцеляющим от разной порчи, другие ведали плохим словом и насылали порчу, болезнь. На этот счёт имели свои оправдывающие суждения: « Без зла — зла не бывает». Знали целебные свойства трав сибирских. Были среди них и оборотни, превращавшиеся в свинью или колесо.
Какие будут люди нового поколения? Зависело от воспитания! У сибиряков – челдоно, воспитанием занимались старшие, дед и бабушка, а порой и прадед с прабабушкой, родители чаще находились в поле, работали.
Старшие обладали житейской мудростью, а по- сему и дети, получившие такое воспитание, были вежливы, мудры, трудолюбивы, послушны. У челдонов бытовала такая поговорка относительно воспитания: «Воспитывать надо дитя, пока поперёк лавки лежит». За непослушание обязательно вразумят и «трёпку» устроят. Если не поздоровался со старшим, то подзовёт к себе этого «ребетёнка» и спросит: «Чей ты?» Ухо надерёт и скажет, чтобы отцу об этом сказал, а назавтра спросит у отца, говорил ли ему сын о его невежливости и наказании. А если не сказал, получал ребёнок хорошую взбучку. Был такой случай в Ношено, пришёл к старосте мужик лет семидесяти и жалуется, что его отец побил. Вызвал староста отца и требует объяснения, почему он старика наказал, а он старосте глаголет: «Как же его подлеца не бить, он же моего отца не послушался». Так что челдоны жили долго и строги были.
Были и отрицательные черты сибиряков, связанные с ссыльными, бандитами, ворами, пьяницами. Их традиции сохраняются в тех сёлах, где их было много, пример тому село Устьянск (основали как заимку от села Троицкое , где был сользавод, первый в крае) – село драчунов, любителей выпить да ограбить кого – либо. Есть такая категория людей и сейчас в каждой деревне.
Как поселялись в селе Ношено? Прежде чем поселиться для жизни в селе Ношено собирался сход мужиков в ссудной избе, и вели мужики Ношенские с желающими поселиться в селе беседу. Задавали вопросы, слушали внимательно ответы на поставленные вопросы, а уже после досконального расспроса решали, разрешить ему жить в селе или нет. Если человек им понравился, то ему разрешали поселиться, и данный мужик ставил четверть самогона, потом приносили сами и вели разговор, как помочь новосёлу. Кто из мужиков даст телка, кто курицу, кто жеребёнка. Решали когда и как помочь ему дом построить. А если не понравиться мужик, то приходилось ему селиться в других деревнях.
ЧЕРТЫ СИБИРСКОГО ХАРАКТЕРА: сибиряки доброжелательны, оптимисты, энергичные, физически сильные, крепкого здоровья, предприимчивые, смекалистые, трудолюбивые, бережливые, владеющие многими ремёслами, Богобоязненные, были и грамотные, почитали Бога, царя, власть. А вот в начале 20 века, в связи с пропагандой РСДРП, появились, и оппозиционеры царю, власти и Богу – атеисты. В разговоре сибиряки применяли слова глубоко содержательного смысла. Поэтому были не многословны. Для них характерен внимательный, аналитически изучающий взгляд на собеседника. Внимательно следили за взглядом, мимикой лица, смыслом слов при разговоре и интонацией, они были хорошие психологи. Для них характерна выдержка, терпение, настойчивость, обязательно помогут тому, кто сам трудится. Свои суждения подтверждали поговорками, присказками, например – «Жили деды — не знали беды, доживут внуки, наберутся муки», «Дожились казаки — ни хлеба, ни табаки», « Ни слушай старого, а слушай бывалого». Были среди сибиряков и ВЕДУНЫ: одни ведали добрым словом, исцеляющим от разной порчи, другие ведали плохим словом и насылали порчу, болезнь. На этот счёт имели свои оправдывающие суждения: « Без зла — зла не бывает». Знали целебные свойства трав сибирских. Были среди них и оборотни, превращавшиеся в свинью или колесо.
МЕНТАЛЬНОСТЬ СИБИРЯКОВ
Процесс освоения Сибири в российской истории являлся комплексом взаимосвязанных изменений. Они включали в себя: а) преобразование «дикой» природы, преодоление воздействующих факторов экстремального климата; б) формирование условий «выживания», включающих одежду, жилище, пищу; в) хозяйственную и психологическую адаптацию человека, становление новых традиций; г) формирование нового сознания у представителей старожильческого сообщества.
Мы отметили, что итогом данных процессов стало формирование сибирского старожильческого субэтноса. В 1860-х гг. литератор и этнограф Н.С. Щукин писал: «Опытный глаз сразуотличит сибиряка от русского». Данное высказывание касалось оценки не только внешнего образа, но и стереотипов поведения старожилов, отличительного образа жизни.
Образ жизни — это способ или характер жизнедеятельности личности, социальной группы или всего общества, обусловленной их собственной этнической природой, естественно-географическими, экономическими и общественными условиями их жизни.
Образ жизни старожилов сформировался в процессе приспособления к суровым природно-климатическим и ландшафтным условиям, этнокультурному окружению местных народов. Новые правила жизни, нормы социальных отношений, обряды, праздники становились традицией; с каждым десятилетием образ жизни сибиряков более и более отличался от великорусского. В каждом новом поколении воспроизводились адаптированная культура и система ценностей мира старожилов. Процесс социализации проходил под руководством пожилых людей — носителей знаний, традиций и опыта предков.
В самосознании русских людей в Сибири постепенно изменилось отношение к понятиям «малая родина», «Русь-Россия», «российские люди».
Этноним (имя этноса) «русские» специфичен содержанием: «Русские принадлежат Руси, относятся к ней, … производны от Руси», — отмечает историк И.В. Кондаков. Данные глубинные установки в славяно-русском сознании говорят о принадлежности этноса к земле (русь-ский человек). Россия — это прежде всего русская земля. «Мать-сыра земля» для россиянина была высшим судьей, кормилицей, «родительницей» народа.
В связи с перемещением части этноса в Сибирь потомки их во втором-четвертом поколениях «землей-матушкой» считали свою новую «малую родину». Поэтому термин «сибиряк» в этнониме нового субэтноса отражал и степень принадлежности к сибирской земле и, одновременно, степень приспособления к сибирским факторам. Когда сибиряки называли прибывших из-за Урала, из «Рассеи» «российскими людьми», то оценивали их с позиций принадлежности России, а не Сибири. Первым красноярцам «более всего были присущи мужество, стойкость, развитое чувство товарищества и собственного достоинства, непокорность, несдержанность в гневе, легкое отношение к имуществу, свободное отношение к женщине», — отмечает красноярский историк Г.Ф. Быконя. Несомненно, это конкретный результат материальной, социальной и психологической адаптации.
Центральным компонентом этнического характера является менталитет. Он определяет «национальный» способ миропонимания и способов действий в окружающей среде.
Ментальность — это совокупность наиболее устойчивых представлений и стереотипов, исторически сложившихся у социальных субъектов под влиянием различных факторов и проявляющихся в виде особого способа мироощущения и мировосприятия, влияющего на его образ жизни и поведение.
Центральным компонентом ментальности людей является модель мира как комплекс традиций. В данном случае это традиции, адаптированные к сибирским условиям в ходе «освоения» края. Модель мира в сознании человека предоставляет возможность определить себя в мире и дать ему образ такой окружающей среды, в которой он мог бы свободно действовать. Процесс адаптации вырабатывал способности гибкой ориентации в любой ситуации. Традиции модели мира определяли значимые цели, которые формировали установки стереотипов поведения.
В системе ценностей ментальной модели мира в сознании старожильческого населения Приенисейского края одной из важнейших была ценность свободы. «Сибиряки склонны жить без излишнего вмешательства властей и закона… они порицают те нововведения…, что ограничивают свободы…», — отмечал историк А.П. Щапов. Князь П.Д. Горчаков, генерал-губернатор Сибири, писал: «Здешние поселяне, взросшие в полной независимости, мало знакомы с нуждой».
Важное место в ценностной картине мира занимала самооценка личности. Осознание себя полноправным членом сообщества предполагало наличие комплекса прав и обязанностей. Свидетельством высочайшего чувства достоинства и последовательной борьбы старожила за свои права служит «Дело о незаконном лишении прав крестьянина Алексея Степанова Коробейникова». Суть дела в том, что сельский сход с. Абаканского Абаканской волости лишил его в октябре 1887 г. права голоса на сходе сроком на три года «за распространение своим односельчанам клеветы на волостное начальство». А.С. Коробейников не смирился с тем, что его «устранили от всякого участия в общественных делах и совещаниях и нанесли безвинное оскорбление».
Он обратился с жалобой к Енисейскому губернатору, но из-за негативной характеристики волостного правления получил отказ. Тогда абаканский крестьянин написал обстоятельную жалобу в Санкт-Петербург, в Правительствующий Сенат: «Во всех делах, полезных обществу, волостное правление прибегало ко мне как к полезному члену своему, а не к таковому вредному, как охарактеризован я в приговоре по инициативе бывшего волостного старшины, …который смотрел на подобных мне людей, охраняющих общественный интерес, как на камень при достижении своих эгоистических целей».
14 июля 1889 г. Правительствующий Сенат «постановляет решение Енисейского Губернского Совета отменить», виновных строго наказать и «считает подобную практику …недопустимой».
В выраженном чувстве собственного достоинства в ментальности старожила нами выявлена двойственная позиция. Во-первых, современники ХVIII – ХIХ вв. отмечают выраженную негативную реакцию на малейшее покушение на достоинство личности, многочисленные судебные разбирательства «за обиды, оскорбления».
Н.М. Ядринцев свидетельствовал: «Сибирский крестьянин… ведет себя непринужденно и развязно, …чувствует себя равноправным, он смело входит в комнату, подает вам руку, садится с вами за стол…». Рапорты сельских старшин непременно завершались выражением, отнюдь не являвшимся формальным: «… о чем волостному правлению честьимею донести». «Простой народ казался мне гораздо свободнее, смышленее наших русских крестьян, и в особенности помещичьих. Он более понимал достоинство человека, более дорожил правами своими».
Одновременно наблюдается странная позиция «униженности, угодливости, стремления откупиться». Постоянная настороженность к «чужим», стремление не допустить другого человека за некую черту сформировали в качестве защитных мер те, о которых идет речь. При этом унижение, хитрость перед «чужими» не считались у старожилов зазорными. В словаре сибирского говора первой половины ХIХ в. слово «ум» означает «хитрость». Отсюда обмануть, схитрить — значит спастись от «зла».
Н.Д. Фонвизина за долгие годы проживания в Сибири сумела выделить характерные черты в ментальности старожилов. Сибиряк «ласков, добродушен, большой хлебосол, но не клади ему палец в рот — он без намерения, но откусит. Сибирское основное свойство: недоверчивость и осторожность, чтобы не дасться в обман и, если можно, самому обмануть. Быть обманутым считается за стыд. Сибирская скромность, по-моему, — скрытость»; «Сибиряки весьма просмешливы. Все, что не согласно их умонастроению, понятиям, они непременно просмеивают. В сибирском обществе в высшей степени господствуют сплетни».
Постоянное соперничество в ведении домохозяйства, землепашестве, в достижении уровня жизни, в повседневном поведении было довольно близко характеру граждан США, что отмечали в записках декабристы. «Каждый живет особняком», коллективное начало «мало развито», в борьбе за выживание в условиях соревнования-соперничества в старожилах вырабатывались «удивительная выносливость и настойчивость,… необыкновенная терпимость в трудах, мужество в опасностях», — писали о сибиряках в XIX в. Сибиряк постоянно стремился выглядеть в глазах односельчан, окружающих радушным и хлебосольным хозяином, сострадающим «сирому и убогому». Отмечалось, что «нигде в России так не подают нищим, как в Сибири».
«Сибиряки… народ человеколюбивый и снисходительный, за всем тем, что они окруженные ссыльно-преступными. Нравы здешних жителей кротки, благонравны и гостеприимны: они каждого приезжающего принимают ласково, рады разделить с ними, что имеют последнее, и ладе кто из гостей в знак благодарности за такой прием будет благодарить деньгами, то сам навлечет хозяину на себя неудовольство, а деньги не примутся»[†].
Наряду с милосердием, при выраженной соревновательности, элемент «демонстрирования» высокой нравственности играл немаловажную роль. Высокий уровень нравственности в общине зависел от уровня нравственности ее членов. «Мы избегаем порочных людей, так как лица эти полезными обществу быть не могут», — записали в своем приговоре старожилы Анциферовской волости Канского уезда. В сибирском афоризме: «Что грязно изнутри, не сделаешь чистым снаружи» — мы видим философское осмысление нравственных качеств личности, взаимосвязи материального и духовного в миропорядке старожильческого населения. Таким образом, в сознании сибиряка имелись установки действий, направленные на формирование способности старожила создавать свой «чистый мир». В понятия «нравственность», «честь», «достоинство» сибирский старожил вкладывал и честность: «Обманешь в игле, не поверишь и в рубле», «Честь чести и на слово верит».
Наряду со свободой, личными качествами человека важнейшее место в картине мира занимал свободный труд: «Мужику больше о чем думать, как не о пашне…, о работе. Да за добрые труды быть словутными», — подчеркивал А.П. Щапов. Жизненную необходимость напряженного труда в страдную пору выделял этнограф А.А. Макаренко: «Рабочий день сибирских крестьян продолжается от зари до зари… около 16 – 18 часов в сутки, при кратковременном отдыхе…». Труд становился в сознании и мерой оценки «праведного человека», имеющего пашню, домохозяйство. «Мертвый не без могилы, а живой не без подворья», — говорили сибиряки.
Собственность, в понимании старожила, предназначена приносить доход. Это определяло рыночный характер мышления и установок поведения сибиряка. Крестьянин-середняк с. Курагино Минусинского уезда Ф.Ф. Девятов подсчитал в 1870-х гг., что в среднем по волости при имеющихся 12 десятинах пашни на рынок идет урожай с 3 десятин ржи, 1 десятины овса, 1 десятины пшеницы.
Приоритеты личной и общественной собственности распределялись чаще всего в пользу прав личности при возникновении спорных ситуаций. В 1889 г. крестьянину И.Е.Е. из д. Заимской в результате неточного наделения землей «была нанесена обида». Он подал иск в волостной суд на сельское общество (!) ввиду того, что его «обделили на 1/8 десятины. Ответчик (сельское общество) признал ошибку и просил суд вынести решение: «В будущем 1890 году выдать истцу земли в удвоенном количестве, то есть не 1/8, а 1/4 десятины» в знак «признания вины общества».
Рациональное крестьянское сознание расчетливо и скрупулезно учитывало и меру вложенного труда, и прибыль от аренды земли.
Так, истец М.П. из д. Пашенной Пинчугской волости Енисейского округа заявил в волостном суде, что «Н.Т. от него взял в арендное содержание расчищенную пахотную землю без срока с платою за землю 1 пуда хлеба, но не подтверждает этого обязательства». Суд решил «возвратить землю истцу, который обязан получить от ответчика 1 пуд хлеба и отдать обратно за удобрение той земли ответчиком».
Традиционное российское неприятие «стяжательства», «скопидомства», богатства в ментальной картине мира изменило свою полярность. Бытовавшее в этническом сознании отрицательное отношение к зажиточности меняется; богатство становится мерой «угодности Богу». Соответственно, в картине мира богатым представал тот, кто «сытой мужик, полномочный, живет словутно» (достойно); середняк, «средней руки крестьянин», тот, кто «можно живет, ладно, сытно и словутно». Положительная оценка зажиточности — «живет словутно» — отражала ментальную оценку основной массы старожильческого населения. Подобное место зажиточности в картине мира сибиряков еще в начале ХIХ в. определил губернатор Енисейской губернии А.П. Степанов, писавший, что хозяйства, в которых «до трех лошадей, — относят здесь к бедноте».
Стремление к зажиточности большинством современников часто воспринималось как негативная привычка сибиряка к «корысти, приобретению, наживе». Историк Л.М. Сабурова приводит высказывание ангарского старожила: «Я доможирничал, на прииска не ходил». Слово «жир» в словаре приенисейских сибиряков означало «довольство, богатство». «Жировать» — значить жить в довольстве, зажиточно. В данном случае «доможирничал» — приобретал высокие доходы своим хозяйством (домом) и, соответственно, жил в довольствии.
«Скуп, да в сале пуп!». В данной поговорке под понятием «скупость» скрывается слово «бережливость». Скупость не порицаемое качество, это залог зажиточности, не жадность. Жадного человека называли иным словом — «жила», «жилистый». Представления старожилов и переселенцев из Европейской России оказались в противоречии, поэтому вполне естественным выглядит диалог, отражающий взаимное непонимание целей жизни: «К чему ты, братан, бездну копил? Ведь ты своей скупостью дьявола смешишь!» — говорит поселенец. «Я придерживаюсь батюшкиной пословицы, которую в старину баил: «Скупость не глупость, жив и так», — отвечал старожил. Совершенно справедливо высказывание сибирского историка Е.А. Ерохиной о том, что «богатство, созданное преобразовательным трудом, — один из самых важных атрибутов социального престижа» русских крестьян-старожилов.
Отказавшись от «великорусского авось», сибиряк выполнял любое дело аккуратно, добротно, просчитывал результат. Во всем старался обеспечить «запас, на всякий случай». Старожилов отличали качества упорства, настойчивости, твердости духа и смелости, предприимчивости при одновременной диковатости, угрюмости, грубоватости. «На многие поступки, принципы и правила сибиряк смотрит гораздо свободнее, вольнее, смелее. Они жаждут новых впечатлений при монотонной замкнутости жизни. Часто можно видеть, как сибиряк, самый необразованный, расспрашивает о происхождении дождя, грома, землетрясения», — писал А.П. Щапов. Он отмечал, что мотивом познания для сибиряка часто выступало любопытство, стремление узнать все о непонятном объекте или явлении — «смелая пытливая любознательность».
Данное качество имело немаловажное значение в доскональном изучении окружающего мира в целях самосохранения в процессе адаптации. О рациональной организации и уме сибиряков высказывались декабристы, когда «заставали мирские сходки и удивлялись и радовались расторопному и умному ходу дел, ясному и простому изложению мнений умных мужиков». Рациональное сознание сибиряка формировало установки выдержки, спокойствия. В старожильческом «обществе» приветствовались «сурьезный человек», строгий (по-сибирски «свирепый») внешний вид, спокойная речь, осуждались эмоциональная невыдержанность, быстрая речь («тараторка»), легкомысленная («взъендывающая») походка. Однако употребительным было слово не «идти», а «бежать» («Куда бежишь?», «Сбегай на пашню, посмотри…»).
Во второй половине ХIХ в. публицист С. Турбин отмечал: «Если великоросский крестьянин шумит, ругается, сердце сорвет. протестуя, то сибиряк несравненно последовательнее. Сибиряк — разве что плюнет. Зная очень хорошо, что плетью обуха не перешибешь, он и не пытается. ». «Рассудок сибиряка преобладает над чувствами. Сибиряк надеется более на себя, нежели на Бога», — отмечали современники.
Старожилов отличало рациональное мышление: они мыслили расчетливыми категориями, были практичны. Будучи прекрасным знатоком сибирского фольклора, этнограф А. Ровинский выделил в пословицах глубокий назидательный смысл. Например, говоря «не мылися, бриться не будешь», сибиряк прямо намекает: «Не рассчитывай никогда на чужое».
Ради хозяйственной целесообразности жертвовали даже верой. Так, в 1858 г. Тобольской духовной консисторией рассматривалось дело «О пагубной привычке сельского населения Енисейской губернии работать в воскресные и праздничные дни». Основой сознания старожилов являлась опора на заветы и традиции предков. «Сибирский крестьянин набожен, но эта набожность особого свойства. Она в уважении обрядов, традиций нашей крестьянской истории. Чем древнее, тем подлиннее, тем истиннее», — писал крестьянин Т. Бондарев.
Сибирский характер проявлялся в труде, в быту, культуре, в периоды военных испытаний, когда сибиряки показывали себя прекрасными воинами, проявляли твердость духа в экстремальных ситуациях.
Во второй половине ХIХ в. публицист С. Турбин отмечал: «Если великоросский крестьянин шумит, ругается, сердце сорвет. протестуя, то сибиряк несравненно последовательнее. Сибиряк — разве что плюнет. Зная очень хорошо, что плетью обуха не перешибешь, он и не пытается. ». «Рассудок сибиряка преобладает над чувствами. Сибиряк надеется более на себя, нежели на Бога», — отмечали современники.
сибирская кошка как отличить
Сибирская кошка
Сибирская кошка – это порода длинношерстных кошек азиатского происхождения. Бытует мнение, что происхождение всё же русское, однако, если посмотреть в историю глубже, то это не совсем так. Дело в том, что Сибирь присоединилась к русскому государству при Иване Грозном, когда на дворе стоял 16 век. Тогда войска Руси не столько отвоевывали земли Сибири, сколько освобождали их от власти татарских ханов. Поэтому русский дух в Сибири не сильнее, чем европейский в Новом свете.
Происхождение сибирской кошки неизвестно, но можно уверенно предполагать, что её предками являлись разные виды диких котов, которые обитали на землях Зауралья. Есть также и мнение, что произошла сибирская порода в результате слияния диких кошек с кошками, которых привозили переселенцы.
В жилах сибирской кошки течет кровь диких степных кошек, которые являются безжалостными хищниками. Даже сейчас не редкость, когда в Азиатской части России домашние сибирские кошки беременеют от диких котов, и на свет появляются крупные коты, которых можно назвать истинными сибиряками. Сибирская кошка является единственной российской породой, над формированием которой работала только природа. Поэтому отследить их происхождение практически невозможно.
Описание сибирской кошки
Сибирская кошка – животное с крупным, хорошо развитым мощным телом. Взрослая кошка достигает в массе до 6 кг, коты крупнее – до 12 кг.
Крупное тело требует и крупных лап, которые у сибиряков очень мускулистые, широкие и мощные. Отличительная особенность сибиряков – наличие между пальцами пусков шерсти, которые достались им от лесных и степных котов.
У сибирской кошки есть схожие черты с персидской. Так, вокруг шеи и на груди у сибиряков, как и у персов, присутствует воротник из шерсти. На задних лапах есть так называемые
Источник
есть ли какие то отличительные особенности этой породы как говорится чтобы ни с чем не спутать, читала про эту породу много что костяк достаточно массивный и крепкий то что хвостики у них как у павлинчиков ну и обязательно шикарный воротник вот у меня котенок точно такой же купила на рынке сказали сибиряк мне документы вообще не нужны прививки я и сама прекрасно сделала, выставок у нас тут не бывает так как живем в районном городке так что для души за 10-15 тыс. покупать не станешь купила за 500р. ну очень похож на сибирского даже нашла фото в одном и сайтов крупных питомников прям как портрет с моего написанный полосочка к полосочке и волос к волоску практически не сомневаюсь что настоящий но хочется проверить как то. ПОДСКАЖИТЕ ПОЖАЛУЙСТА. ( У нас на рынке можно взять за штуку вислоухого шотландца вот эту уж породу ни с кем не перепутаешь)
Читаю ответы и получается купи я сейчас моему котенку документы и все он уже сибиряк глупость какая то, ведь не в документах достоинство этой породы. кстати у знакомых сибирячка с документами так что через год испробуем. И люблю я своего Кузеньку безмерно и не потому что он породистый или нет а потому что его есть за что ценить умненький он очень и считает меня своей мамкой это очень приятно.
У сибирских кошек шерсть отличается от других. Она с густым подшерстком, впечатление, что на туловище как бы стоит слегка дыбом, не прилегает к телу. У меня, например, была сибирская кошка, так во время дождя она была покрыта бисеринками воды, но шерсть практически не промокала, то есть кошка не выглядела мокрой. На мордочке на лбу — полосочки похожи на букву «М», на лапках кольцеобразные полоски, а сама кошка практически без полос, во всяком случае они сглажены.
Посмотреть в его родословную. Если она есть, то это сибирский котенок. Если нет — дворовый. Простых кошек часто называют «фенотипично породистыми», что значи
Источник
Как узнать породу кошки?
Сразу заметим, что определить породу кошки по одной только фотографии с точностью до 100% невозможно – это как попытаться поставить диагноз больному по одним только симптомам. Однако получить примерные представления о породе животного по характерным внешним признакам все же можно. Определение породы кошки по фотографии актуально при покупке животного: к сожалению, масса мошенников под видом породистых котят продает обычных дворовых кошечек, которые, несмотря на все свои достоинства, породистыми не являются. Во многих ситуациях определить породу животного можно по фотографии, обращая внимание на ярко выраженные внешние черты и особенности строения тела.
Как узнать породу кошки по фотографии?
Короткий «ломаный» хвост характерен для бобтейлов (курильский, американский, японский, тайский), для мэнкской кошки и породы кимрик;
Необычная шерсть (или ее отсутствие). Тип шерсти позволяет не только разделять кошек на короткошерстных, длинношерстных и бесшерстных, но и свидетельствует о принадлежности к конкретной породе:
Длинная вьющаяся шерсть свидетельствует о принадлежности к таким породам как серкирк-рекс, богемский рекс, ла-перм, американская жесткошерстная;
Примечательный окрас. Возможно окрас кошки также соответствует отличительным признакам породы. По типу окраса выделяют несколько групп животных:
Доминирующая светлая шерсть в сочетании с темной на мордочке, лапках и хвосте свидетельствует о принадлежности кошки к сиамской группе (сиамская, тайская, гималайская невская маскарадная, балинезийская породы);
При доминировании темного окраса и наличии белых лап, мордочки и хвоста обратите внимание на такие породы как: бирма, сноу-шу, рэгдолл;
Голубая, серебристая шерсть без видимых пятен может свидетельствовать о принадлежности кошки к таким породам как шотландская вислоухая
Источник
Как отличить кошку от собаки?
Как, по каким критериям, путем каких рассуждений и на основании каких умозаключений, можно сказать, что «вот это кошка, а вот это собака»? Другими словами — интересен алгоритм отличия произвольной кошки от произвольной собаки.
В том д/ф, который я смотрела, как раз обсуждалась проблема определения роботом предметов. Ученый говорит: «налей мне чаю», и тут перед роботом таааааакая задача.. Ему нужно найти чайник, определить что есть чашка, отличить коробку чая от двери)))) Ученый избрал такой вариант осуществить свою идею — он записал в «голову» своего робота ОБРАЗЫ (кстати, научи меня,плиз, писать жирным шрифтом). Огромные каталоги картинок чайников, кружек, ложек. И знаешь, он добился впечатляющих результатов! А ведь исходил то он именно из человеческой формой мышления. Вспомним детские кубики: на них изображены картинки. Кошка — К.. Собака — С. Ребенок в результате запомнит буквы, запомнит заодно и изображенных крокодилов:)) И в следующий раз, увидев знакомых животных, он уже сможет сделать вывод о том, что перед ним. Вот смотрит он на кошку: она пушистая, у нее острые ушки, она небольшая и у нее соответствующий кошке хвост.. Она может и похожа на собаку, но тут подходит мама, и подтверждает: «Смотри, какая КОШКА, малыш! Коооошка»:) И щелк! — он запомнил образ этой кошки:) Ушки.. хвостик.. еще и мяфкает)))
Наше зрительное восприятие всё строится на образах. Есть обазы и ассоциативные, которые нам помогают понять «красиво-некрасиво». )
Да, разум, в том виде, в котором мы его наблюдаем, оперирует образами и умеет отличать один образ от другого, как например процессор единицу от нуля. Дети обучаются, их мозг тренируется в этом, но если, все-таки, попробовать как-то формализовать описание образов, спроецировав эти описания на обычную бинарную логику, на которой сейчас работают компьютеры и роботы (про
Источник
Богатое разнообразие окрасов сибирских кошек
Сибиряки — удивительная по своей красоте русская порода, включающая множество окрасов, порой самых невероятных. Некоторые из них присущи ей изначально, другие же появились после кропотливой и творческой работы, проделанной селекционерами. Окрасы сибирских кошек многообразны, и их число перевалило за две сотни, хотя не все из них пока получили признание фелинологических организаций. С этим признанием кошка имеет право участвовать в элитных чемпионатах или конкурсах, доступных лишь для экземпляров, имеющих чистые, характерные для породы варианты окрасов.
Несмотря на всевозможные расцветки (серая, дымчатая, золотая и даже трехцветная) и рисунки (полосатая, черепаховая или без рисунка, сплошная), важно понимать, что окрасы сибирских кошек подчиняются строгим правилам генетики. Это значит, что цвет шерсти котенка определяется исключительно родительскими окрасами, обусловленными влиянием меланина. Поскольку существует лишь два вида меланина, образующих черный (эумеланин) и красный (феомеланин) окрас, то именно они выступают как основа для образования любых, даже самых удивительных цветовых оттенков и сочетаний, будь то трехцветная короткошерстная кошка, маскарадная или ярко-рыжий кот с полосатым хвостом. Единственное исключение — чисто белая шерсть. Таким образом, формируются несколько основных групп окрасов кошек, которые систематизированы по общим признакам, позволяющим предъявлять к ним четкие требования. Например, метис сибирской кошки, будучи смешением нескольких пород, не соответствует им.
Сплошные окрасы
Кошка, принадлежащая к данной группе, должна иметь однотонный окрас, без каких-либо признаков пятен или рисунка. Такой окрас называется Solid и предполагает волоски, окрашенные от корней до самых кончиков в равномерный цвет. Это может быть белая, черная или голубая сибирс
Источник
Поиск по блогу
понедельник, 26 ноября 2020 г.
Фирма « Сибирская Кошка » была основана 10 июня 2020 г. как частное предприятие и за 5 лет своего существования зарекомендовала себя как надежный партнер, ответственно относящийся к требованиям своих клиентов.
Одним из перспективных направлений деятельности компании является производство и реализация наполнителей для кошачьего туалета под собственной торговой маркой « Сибирская кошка ». Компании принадлежит производственные комплексы более 4,5 тысяч кв.м., оснащенный современным оборудованием, способный осуществлять выпуск широкого ассортимента наполнителей для кошачьего туалета. К роме этого « Сибирская Кошка » сама производит основные виды сырья для своей продукции – это комкующееся сырье из бентонитовой глины, древесные гранулы из древесины хвойных пород, и впитывающее сырье. Компания « Сибирская Кошка » является крупнейшим в Сибири производителем наполнителей, которая единственная в России может предложить такой большой ассортимент продукции способной удовлетворить любые, даже самые взыскательные потребности кошек. Все производимые марки защищены собственными торговыми знаками.
Все наполнители разработаны на основе новейших технологий с учетом соблюдения санитарных, технических и экологических норм в содружестве со специалистами и научными сотрудниками СО РАН (Академгородок). В состав туалетов входят только натуральные компоненты, которые обеспечивают необходимое качество и экологичность.
Сочетание высокого качества, прекрасно оформленной упаковки, современный дизайн и доступной стоимости — все эти качества позволяет продукции фирмы » Сибирская Кошка » достойно конкурировать с аналогичными отечественными и зарубежными товарами.
Вымыть запах кошачьей мочи, а тем более м
Источник
Как отличить Мейн Куна
Как отличить Мейн-Куна от простого кота (взрослого)
От обыкновенного кота порода отличается не только внушительными габаритами, но и потрясающим чувством собственного достоинства. Прекрасные кошки по своему экстерьеру приближаются к дикому лесному зверю. Для породистого Мейн-Куна характерны раскосые разрезы глаз (2), а привычные домашние кошки остаются обладательницами округлых красноречивых очей.
Аккуратные, несколько заостренные уши с небольшими «кисточками» на кончиках (1) также являются отличительным признаком породы. К тому же обычные коты, даже самые крупные, редко достигают веса более 5-6 кг. Средний взрослый Мейн-Кун окажется солиднее. Его нормальный вес — от 8 до 10 кг.
От простой любимицы-кошки, издавна живущей рядом с человеком, этот экзот отличается интенсивностью волосяного покрова. Шерсть на голове и внизу на лапах остается густой и короткой, к спине и бокам постепенно удлиняется, а «штанишки» на задних ногах вызывают умиление. У Мейн-Куна — удивительный пушистый хвост внушительных размеров от 45 до 60 см. Милые обычные коты, если только они не оказались случайными метисами, чаще всего имеют равномерный короткошерстный и густой покров с подпушком. Хвост их редко превышает длину в 25-30 см.
Как отличить Мейн Куна от обычного котенка
Новорожденные котята Мейн-Куна очень похожи на обычных. Иногда они появляются уже с характерными кисточками, но в первые дни жизни этот признак может отсутствовать. Если таковые не появятся к 3 месяцам, то малыша нельзя назвать чистокровным. У простого котенка кисточек не бывает вовсе.
Трогательные крошки весят 120-170 г, но затем быстро развиваются и стремительно растут. Через пять недель их можно сравнить с полугодовалым подростком обычной кошки, а к 4-5 месяцам они уже не меньше взрослой особи привычного домашнего животного.
Сибирская кошка – животное с крупным, хорошо развитым мощным телом. Взрослая кошка достигает в массе до 6 кг, коты крупнее – до 12 кг.
Специфические черты российской цивилизации
В условиях глобализации, стихийно или целенаправленно, формируются региональные центры экономического, политического и культурно-цивилизационного характера. Формирование концепций идентичности становится для этих региональных центров важнейшей задачей. На это, в частности, указывали Р. Робертсон и Х. Хондкер: современная глобализация задает глобальную рамку, в которой цивилизации, регионы, национальные государства, этнические сообщества получают возможность реконструировать свою историю и идентичность .
Как показывает история, потеря идентичности может привести не только к передаче части суверенитета другому субъекту мировой политики, но и к исчезновению государства. Идентичность государства — это не только система социально значимых ориентиров «узнавания», постоянно находящаяся в процессе становления и переосмысления своих характеристик (И. Семененко), но и основа конкурентоспособной стратегии развития, и вопроса национального выживания. Речь идет о «цивилизационных константах, которыми нельзя пренебречь, если мы хотим строить более привлекательное будущее» . Сегодня, на наш взгляд, очевидна необходимость использования нового цивилизационного подхода к выработке государственной политики — как внешней, так и внутренней. В нашей работе мы воспользуемся определением, данным доктором политическим наук В.И. Якуниным, которое гласит, что цивилизация — это «совокупность самостоятельных планов исторического развития, возникших на особой национально-территориальной почве» .
Неотъемлемой чертой российской государственно-политической модели является постоянный поиск цивилизационной идентичности, самоопределения в историческом пространственно-временном континууме на основе общепризнанных ценностей в рамках той или иной цивилизационной системы. Справедливо суждение А.С. Панарина о том, что в России проблема геополитики всегда принимала чрезвычайно острый характер, связанный, очевидно, с промежуточным (между Востоком и Западом) цивилизационным положением страны.
История России и история политической мысли в России дает великолепные примеры толкования цивилизационной принадлежности России. Процесс поиска своей идентичности, начавшийся с зарождения российской государственности (IX в. — выбор религии в Киевской Руси), продолжается по сегодняшний день.
В XVIII в. императрица Екатерина II воспринимала Россию как часть единого целого, соответствующего тому, что сейчас именуется «общеевропейским домом». Она не отделяла Россию от Европы и считала ее частью европейского мира. Так, в «Наказе» Екатерины II от 30 июля 1767 г. говорилось, что Россия есть европейская держава, а русский народ — это народ европейский. Каково же было возмущение Екатерины II, когда «обласканный ею» вельможа, Александр Николаевич Радищев, выразил «геополитическое инакомыслие». А.Н. Радищев описал путешествие в Москву, показав что в нескольких верстах от «европейского» Санкт-Петербурга начинается безбрежная «азиатская» Россия. Екатерина II была, видимо, возмущена тем, что даже европейски образованные представители русской аристократии, к которым, без сомнения, принадлежал
А.Н. Радищев, не понимали геостратегического значения Санкт-Петербурга как европейской столицы азиатской (в основных чертах) империи. Европеизация требовала, чтобы вся интеллектуальная элита страны соответствовала петербургскому стилю и стандарту жизни. В противном случае «самый европейский город России» мог не устоять против азиатского бунта .
XIX век. Обоснованию наличия у России задач, не укладывающихся в европейские политические рамки, изучению российского цивилизационного пути посвящена геополитическая концепция Н.Я. Данилевского. Заслугой Н. Данилевского является обстоятельное обсуждение вопроса о статусе России как евразийской державы, которая во внешней политике не зависит непосредственно ни от европейских, ни от азиатских стран, но при этом в равной мере влияет на проблемы как Европы, так и Азии. Эта идея получила дальнейшее развитие в трудах евразийцев.
Влиятельным течением русского зарубежья в 20е гг. XX в. было движение евразийцев — самобытное направление русской, социально-философской и геополитической мысли. У истоков этого движения стояли такие видные ученые, как филолог и философ Н.С. Трубецкой, географ и экономист П.Н. Савицкий, философ и историк музыки П.П. Сувчинский, правоведы Н.Н. Алексеев и И.А. Ильин, богослов Г.В. Флоровский, историки Л.П. Карсавин, Г.В. Вернадский и др.
Суть евразийской идеи в том, что Россия Евразия — это особый социокультурный мир. По своему географическому положению Россия, лежащая на границе двух миров — западного и восточного — исторически и геополитически играет роль «срединной страны», объединяющей эти два начала. «Евразия предстает перед нами как возглавляемый Россией особый культурный мир, внутренне и крепко единый в бесконечно и часто противоречивом многообразии своих проявлений. Евразия Россия — развивающаяся своеобразная культуро-личность» . При всем своеобразии, оригинальности концепция «Россия Евразия» не была лишена «евразийского соблазна». Можно согласиться с авторитетным мнением Г. Флоровского, утверждавшего, что географическое единство и своеобразие «евразийской» территории настолько их поразили, что подлинным субъектом исторического процесса и становления для них оказывается территория, а не народы, населяющие ее.
Современная цивилизациология развивается, предлагая новые концепции развития. Современный этап в развитии российской цивилизациологии — это этап становления, оформления понятийного аппарата, выбор приемов и средств. Актуальность российской цивилизациологии обусловлена прежде всего необходимостью цивилизационного выбора в XXI в. Большое внимание современные представители цивилизационного подхода уделяют специфике цивилизационного процесса в России. В работе Ю. Крупнова «Россия между Западом и Востоком «Курс Норд-Ост» развиваются геополитические идеи, появившиеся еще в XIX начале XX в. в России. Например, Ю.В. Крупнов предлагает концепцию создания новой цивилизации на российском северо-востоке.
Главной задачей российского общества является возвращение в собственное цивилизационное пространство. Направление Восток- Запад автору представляется тупиковым, т. к. Россия в нем занимает промежуточное положение. Подлинное движение вперед — это движение на северо-восток. Наиболее важной территорией является Приамурье. Ю. Крупнов утверждает, что и политическая столица государства должна быть на Тихом океане. Были выделены причины создания новой цивилизации на российском северо-востоке:
— «В XXI в. Северо-Восточная Азия будет ключевым регионом мира. Приамурье наиболее приближено к этому региону.
— Все ситуативные модели последнего времени зарождались на Дальнем Востоке, а затем распространялись на всю Россию; электроснабжение, кризис ЖКХ, занятость населения.
— Необходимо укреплять восточные рубежи России, соединив остатки Тихоокеанского флота с Северным флотом.
— Культурно-историческая традиция: Николай I, Невельский, Муравьев утвердили Россию на тихоокеанском берегу в середине XIX в. Александр III, Николай II в конце XIX в. связали северо-восточные районы со всей Россией.
— Арктика представляет стратегический резерв мировой цивилизации».
— Предлагается создать особый Амурский район, придать движению на северо-восток статус народной идеи.
Изучением вопроса о переносе столицы России занимались П.И. Пестель, Д.И. Менделеев, В.П. СеменовТян-Шанский. Д.И. Менделеев, профессор Санкт-Петербургского университета, писал о громадном значении для России промышленности на берегу Тихого океана и на Сахалине. В своих работах он указывал, что треть территории России расположена на берегах северных морей, а поэтому необходимо изучать и осваивать берега Северного Ледовитого океана. Д. Менделеев принимал активное участие, наряду с С.Ю. Витте и адмиралом С.О. Макаровым, в разработке проекта морского пути на Дальний Восток через северные моря Российской империи .
Как нам кажется, дискурсы об идентичности России, в основе которых лежит географическая «неопределенность» («восток- запад», «северо-восток»), являются непродуктивными, отвлекают от главного вопроса — что является характерными, специфическими чертами российской цивилизации. Да, действительно, национальная идентичность географична, но не только в своих внешних проявлениях, но и во внутренних. Как полагает Марк Бассин, «география национальной идентичности субъективна и имеет дело не столько с материальными объектами, сколько с образами, преломляющими восприятие реально существующего мира сквозь призму национальных ценностей, устремлений, идеалов, и предрассудков» .
Именно интеграционный анализ, мы его называем геостратегическим , помогает выделить ключевые черты российской цивилизации. Одними из главных черт российской цивилизации являются поли-этничность и поли-конфессиональность. Как доказала история, именно они стали системообразующими элементами российской цивилизации. По мнению французского исследователя Э. Шопрада: «Россия, на современном этапе — это прежде всего геополитика мульти-этничного и мульти-конфессионального государства». Принципиальным отличием российской поли-этничности является то, что за долгий период совместного проживания практически у всех народов России сложилась единая историческая память. Совместное проживание народов со столь разным менталитетом, системой и обычаями привели к глубокому взаимопроникновению культур и их уникальному синтезу.
Роль православной идеи в адаптации бескрайних имперских просторов к потребностям имперской государственной системы была колоссальна.
Действительно, на фундаменте российской имперской государственности складывался и развивался наднациональный русский супер этнос. Он был уникальным по сравнению с европейскими нациями и афро-азиатскими этно-конфессиональными общностями, поскольку для его развития пространственно-территориальный фактор имел первостепенное значение, преобладая над социально-экономическим, духовно-религиозным и национальным. Укрепление и развитие наднационального русского супер-этноса (аналогичного османо-турецкому в Османской империи или ханьцам в Китайской империи) в условиях непрерывного расширения пространственных границ империи создали условия для сравнительно бесконфликтного сосуществования многих народов в границах одного государства.
Этнос в историческом развитии динамичен, и следовательно, этногенез, как любой долго идущий природный процесс, выбирает посильные решения, чтобы поддержать свое существование. Прочие возможности отсекаются естественным отбором и затухают. Этнические системы, как и все живые системы, сопротивляются уничтожению, они анти-энтропийны и приспосабливаются к внешним условиям, насколько это возможно. Подобно всем биологическим системам, этносы обладают способностью к саморегуляции.
Анализируя с помощью этих принципов «русский супер-этнос», Л.Н. Гумилев пришел к выводу, что великорусский этнос зародился в XIVXV вв. и сам стал выделять субэтнические образования (донские казаки, поморы, сибиряки-челдоны, черемисы, зыряне, татары кряшены и многие другие). Это принципиально отличает великорусский этнос от менее мозаичных при рождении, сжатых пространственными границами заселенных ими территорий западноевропейских этносов. Западноевропейские этносы сравнительно быстро преодолели внутреннюю фрагментарность, сформировали национальные общности, которые стали выделять суб-этнические образования, маскировавшиеся под сословия, но отнюдь не классы. Со временем сословия получили и социально-экономическое наполнение, обеспечив структурирование различных государственных систем. Великорусский же этнос ввиду особых географических условий своего существования (постоянно расширявшейся территории) выживал за счет продуцирования суб-этносов, малопригодных для социального наполнения и государственного строительства.
Эти весьма спорные положения необходимы нам прежде всего, чтобы признать русский (или российский) супер-этнос продуктом начавшегося с XIV в. естественного процесса этногенеза на обширной территории государства
Российского, причем мозаичность первоначального этнического ядра великороссов и безграничные (на допетровских географических картах восточных границ Российской империи за Енисеем действительно не существовало) пространственные рамки их расселения создали условия для перехода от этноса к супер-этносу.
Только в эпоху глобализации мы, наконец, можем оценить те преимущества, которые дают русскому (российскому) супер-этносу реалии современного мира. С определенными оговорками, существенно идеализируя реальность и подразумевая скорее идеальную модель, нежели действительность, можно попытаться увидеть в возникающем сейчас европейском супер-этносе аналог российского супер-этноса в его историческом континууме. Данный методологический подход к исторической ретроспективе России, на наш взгляд, чрезвычайно плодотворен, поскольку жизнеспособность модели новой Европы может в конечном счете привести к победе принципа интеграции над догматическим принципом господства и контроля одних стран над другими.
Второй главной особенностью гео-культурного потенциала (кодом российской цивилизации), сущностной чертой российской цивилизации является пограничный характер российской цивилизации. Россия находится не в пределах какой-либо одной цивилизации, а на пересечении нескольких цивилизаций, в частности христианской и исламской. Гео-культурная стратегия России не должна быть направлена на включение в какое-то одно гео-культурное пространство, т. к. это может повлечь за собой возникновение конфликтов внутри самой России. Ни одна идеология, направленная на доминирование одного этноса или религии, не может быть принята в качестве стратегии устойчивого развития России.
Русь Древняя и Средневековая Русь, Московское государство и Россия отличались большим своеобразием геополитического положения. Менялось и значение геополитических факторов, действующих на внешнюю политику субъекта, на механизм принятия внешнеполитических решений. Континентальный характер, евразийское положение, отсутствие ярко выраженных естественных границ и природных оборонительных рубежей, суровый климат, большое количество малопригодных для проживания и интенсивной экономической деятельности земель — все это диктовало внешнюю политику Российского государства.
Отсутствие на евразийских просторах, ставших объектом присоединения к России, не только четких государственных границ, но нередко и самих институтов государственной власти стало причиной того, что экспансия (захват чужих территорий) и колонизация (освоение пустующих или не имеющих государственной организации земель) происходили параллельно, были тесно переплетены, а часто неотделимы друг от друга. Это придавало неповторимость процессу расширения пространственных границ империи, когда внешнеполитические и внутриполитические решались в тесном взаимодействии. Расширение территории достигалось не только действиями государства, но и казачьей, крестьянской и монастырской колонизацией. Так, главной движущей силой новгородской колонизации в Северном крае в XIIIXV вв. были богатые новгородские землевладельцы и промышленники. Эти земли представляли большой интерес для колонистов не только богатыми рыбными и звериными угодьями, но и полосами плодородной земли. С началом набегов на Русь монголов в процессе заселения страны и расширения территории русской оседлости наряду с политическими и социально-экономическими причинами начинает действовать и духовный фактор. Монастырская колонизация началась только со времени нашествия монголов. Монастыри становились центрами распространения христианства, а во времена Ярослава Мудрого — и культурной жизни. Они «вытянули» из населенных мест значительное число жителей и разбросали их по пустынным, незаселенным местам, по разным причинам, обойденным княжеской и земской колонизацией. В XIIIXVI вв. насчитывалось около 440 монастырей, возникших вне городов и селений в качестве самостоятельных поселков.
Подвижная граница — это особый феномен, оказавший и продолжающий оказывать влияние на российское общество. Фактически стабилизации государственных границ в России не произошло в XX в. Последнее по времени изменение российских границ связано с распадом СССР, до этого — с итогами Второй мировой войны, еще раньше — с итогами Первой мировой и Гражданской войны и т. д. Пересмотр геополитического пространства собственной страны был знаком практически каждому поколению россиян в XVIII-XX вв.
В непосредственной близости от подвижных границ возникали особые социальные группы, появлялись комбинированные элиты. Так, в зоне южной подвижной границы России возник специфический социальный слой — казачество, образовавшееся преимущественно из беглых людей. На подвижной северной границе России в XIIXVII вв. и на восточной границе — в Поволжье, Южном Урале и юго-востоке, в Сибири и на Дальнем Востоке в XVIII начале XIX вв. происходили аналогичные процессы.
Наличие подвижной границы удивительным образом сказалось на сознании русского этноса. В отличие от малых народов, имперский русский этнос (точнее — супер-этнос) не имел важного компонента национального самосознания — четкой пространственной самоидентификации. Эта важнейшая черта этно-национального самосознания сохраняется в русской среде и сегодня .
Определяя нашу страну как европейская державу, евразийская, евро-тихоокеанская, мы задаем геополитические векторы развития России, формулируем геополитический код и парадигму России. Формирование внутренней и внешней политики должно опираться на цивилизационные основы России. Понимая специфические черты российской цивилизации можно определить основные направления внешней политики, укрепив национальную безопасность страны.
Проблемный анализ и государственно-управленческое проектирование: № 3 (29), том 6, 2020, ПОЛИТОЛОГИЯ, ЭКОНОМИКА, ПРАВО
— Все ситуативные модели последнего времени зарождались на Дальнем Востоке, а затем распространялись на всю Россию; электроснабжение, кризис ЖКХ, занятость населения.